Мы уже почти два часа в пути. Дорога извивается между невысоких холмов и перелесков. Я удивляюсь, насколько она похожа на ту дорогу, которая ведет в Любавичи, где три года назад мы построили Мемориал убитым там во время Второй мировой войны евреям…
Мы проезжаем поселок Донецк, названный так в честь известной шахтерской столицы Украины. Здесь также добывают уголь, повсюду возвышаются терриконы. До границы остается меньше километра, мы сворачиваем в соседнее село Изварино и тут же оказываемся на территории большого палаточного лагеря, который находится в ведении МЧС. Многоместные палатки с двухъярусными кроватями внутри стоят здесь в строгом военном порядке. Между палаток выложены деревянные тротуары, по которым перемещаются жители лагеря, в основном, женщины, дети и старики. Порядком в лагере занимаются опытные офицеры. Здесь есть столовая, медпункт, комната для детей. В этом лагере человек может жить не больше трёх дней. Одна из палаток отличается от других красным цветом. В ней определяется будущее для каждой приехавшей сюда семьи: им предлагается город или поселок необъятной России, в который семья может переехать из пункта временного размещения.
Со старшим офицером мы договариваемся о необходимой помощи для людей в лагере. Он старательно записывает наши телефоны и имена. Больше всего его интересует информация о возможности предоставления комнат верующими поместных церквей Ростова для проживания беженцев.
Мы идем вдоль палаток и пытаемся поговорить с живущими здесь людьми. Они бесконечно благодарны России за помощь, которую получают. Каждый считает долгом сказать об этом, но потом вдруг замолкает, отворачивается и будто забывает о нас. Постепенно мы начинаем понимать, что люди не могут адекватно общаться, подавляющее большинство из них находится в состоянии шока. Еще вчера у них были собственные дома и квартиры, огороды и дачи, друзья и соседи. В один миг они остались безо всего и стали бомжами. Эля и Люба предлагают беженцам помолиться о них. Никто не отказал им в этой просьбе. Наоборот, мы увидели, насколько это было нужно людям. Помолиться за себя попросили даже некоторые женщины из МЧС, помогающие людям в лагере.
Вскоре мы обратили внимание на семью, состоящую из четырех человек, которая только что прибыла в лагерь. Было заметно, что они растеряны и не знают, как им следует поступать дальше. Мы познакомились. Сергей и Лена Воронины и их уже взрослые дети Аня и Сергей только что приехали из Славянска. Проблема заключалась в том, что у них не было украинских паспортов. Одиннадцать лет они прожили в украинском городе с российскими паспортами, имея вид на жительство в Украине. Для администрации лагеря временного пребывания украинских беженцев это стало проблемой. Семье было разрешено провести в лагере лишь одну ночь. Воронины были в растерянности, т.к. не имея в России родственников, не знали, куда им ехать дальше. Были у них друзья в Волгоградской области, которые приглашали к себе, но как добраться до них, когда совершенно нет денег, ни русских, ни украинских?!
Мы тут же предложили им поехать с нами до Ростова, там переночевать в церковной гостинице, а на следующий день отправиться к их друзьям вместе с нашим представителем из Волгограда Александром Непановым (церковь "Благодать Иисуса Христа"), который (велик Господь!) именно в этот день должен был приехать в Ростов. После недолгих размышлений они согласились, отметили свой отъезд у руководства лагеря, и мы отправились в путь. Три часа общения с этими драгоценными людьми заставили посмотреть на окружающий нас мир новыми глазами.
Когда-то Сергей и Лена жили в жарком Чимкенте в Казахстане, полюбили друг друга еще в школе. Когда Сергей ушел в армию, Лена верно ждала его. Вернувшись, Сергей сделал ей предложение. Лене было тогда семнадцать лет. Аня родилась незадолго до перестройки, которая серьезно и болезненно коснулась юга Казахстана. Семья Ворониных была вынуждена покинуть родные места. В конце концов, они оказались в одном из совхозов Волгоградской области, ставшим для них новой родиной. Они построили там дом, стали возделывать землю, обрастать друзьями. Именно там появился на свет сын, которого в честь отца назвали Сергеем.
Через пять лет совхоз был признан банкротом и прекратил свое существование. Люди остались без работы и стали разъезжаться кто куда. Воронины отправились к Лениной сестре, жившей в украинском городе Славянске. Там они вновь отстроили дом и прожили дружно и счастливо 11 лет. Эта жизнь закончилась в один миг 2 мая 2014 года с первыми звуками прозвучавшей над Славянском сирены…
Поначалу наши новые друзья были не особенно разговорчивы, но по мере знакомства с нами они становились более и более открыты для общения. В какой-то миг мы вдруг услышали от них то, что заставило каждого из нас содрогнуться.
Сергей: «Жить в Славянске с русскими паспортами в последние дни оказалось смертельно опасно. Несколько раз мы пытались выехать за пределы города вместе с другими жителями на автобусе. Каждый раз нам не разрешали этого делать, объясняя, что на первом же блокпосту украинские солдаты нас могут немедленно арестовать. Мы слышали, как в соседнем Красном Лимане правый сектор расстрелял семью, имевшую русские паспорта, - и взрослых, и детей. Мы не знали, что нам делать дальше.
Вчера, ближе к вечеру, к нам заехали оплченцы и сообщили, что для нас есть последняя возможность прорваться через блокпосты. Они дали нам на сборы лишь тридцать минут. Мы закинули две сумки в небольшой, видавший виды, микроавтобус. Водителем был пожилой человек, которого солдаты уважительно называли «батя». Они утверждали, что он единственный, кто соглашается на подобные поездки, и каждый раз возвращается живым. «Батю любит Бог», - сказали они. Внутри автобуса уже находился какой-то паренек. «Он до Семеновки, - сказал «батя». - Когда поедем меж блокпостов, наша скорость должна быть не меньше 120 километров в час, иначе они смогут взять нас на прицел. Держитесь крепче, дорога разбита». Когда мы приблизились к блокпосту, раздался первый залп. Водитель надавил на газ, и автобус помчался со скоростью, на которую был только способен. По нам прямой наводкой стреляли танки. Взрывы раздавались с разных сторон. Однажды снаряд разорвался сзади так близко, что автобус приподняло. Мы лежали на полу автобуса, нас невероятно трясло. «Семеновка! - прокричал «батя» нашему попутчику. - Останавливаться не буду, лишь чуть приторможу. Прыгай на ходу!». Паренек выпрыгнул. В его руках был пакет с продуктами, которые он приобрел в Славянске. Я приподнял голову и посмотрел в окно. Вся деревня была объята пламенем и, казалось, абсолютно мертва. Я удивился, к кому, несмотря на угрозу смерти, так спешил и нес продукты этот паренек?»…
Лена: «Смерть в городе повсюду. Похоронить умершего или погибшего человека невозможно. Кладбище находится на окраине города и обстреливается. Ополченцы не успевают хоронить убитых в братских могилах. Людей хоронят в огородах. Много трупов осталось в разрушенных многоэтажках. Вокруг них стоит смердящий запах».
Аня: «Я потеряла двух подружек. Они жили в соседнем доме. Однажды снаряд попал в соседний дом, начался пожар. В нем жила пожилая супружеская пара. Старики были ранены и не могли выйти из горящего дома. Мои подружки побежали на помощь, чтобы потушить огонь. Тут же по ним ударили минометы. Их разорвало на месте»…
Наши новые друзья говорили и говорили, будто хотели избавиться от всего, что скопилось в их израненных сердцах за последнее время. Мы постарались перевести разговор на более мирные темы. Они вдруг вспомнили о своём саде и начали радостно рассказывать о цветах, пальмах и кактусах, выращенных их руками, о необычной малине, ягоды которой были самых разных цветов. Потом вдруг вспомнили о снайпере, охотившемся за ними, когда они собирали эти ягоды, и вновь замолчали…
Оказалось, семья уже сутки ничего не ела. Мы остановились у придорожного кафе и вместе покушали. За столом мы с удивлением узнали, что все члены семьи Ворониных были христианами, прихожанами Славянской церкви. «Правда, с началом войны почти все церкви закрыли свои двери, и большая часть пасторов и прихожан уехала в сторону Киева», - с грустью сообщили они. «А вы знаете, за неделю до отъезда я получила письмо из России, от пастора Рика Реннера, - сказала Аня, - я везу это письмо с собой!» Когда мы с Элей сообщили, что мы - члены церкви, пастором которой является Рик Реннер, кажется, между нами исчезли последние преграды.
Неожиданно мы узнали, что у этой семьи есть еврейские корни по женской линии, а, значит, Воронины имеют полное право на возвращение в Израиль! Как будто Господь улыбнулся нам откуда-то с небес. Оставшийся путь до Ростова я показывал им фотографии из наших поездок в Израиль, мы спели для них еврейскую песню. Но их мысли были далеко: в разрушенном Славянске, где рвались снаряды и погибали люди. В течение всей поездки они боялись, что по нашему автобусу начнут стрелять.
Мы верим, эта семья услышала весть об Израиле, и это – доброе семя для их будущего.
Мы приехали в церковь в Ростове. Администратор церкви проводил Ворониных в их комнату. Пришло время прощаться. Мы все встали в круг, взялись за руки и воздали молитву благодарности великому Богу Израилеву, спасшему Своих детей от уз смерти и приготовившему для них Свое будущее.
После поездки я просматривал отснятые фотографии. Меня удивила последняя. На ней Воронины входили в здание церкви, а на них с неба будто падали потоки Божьего света.
Пока мы возвращались из Изварино в Ростов, Володя получил около двадцати телефонных звонков от начальника пункта временного размещения беженцев. Оставив Ворониных в церкви, он снова отправился в лагерь. За это время туда прибыло более 600 беженцев. В тот вечер мы смогли помочь еще двум семьям. Сегодня таких семей в нашей стране многие тысячи. Из Изварино, Гуково и других пунктов временного размещения они с их болями, горечью и безнадежностью разбросаны по всей России. Судьба каждой семьи, каждого человека такая же трагическая, как судьба Ворониных.
Сейчас эти люди где-то рядом с вами.
Они ждут вашей помощи и ваших молитв.
Послесловие: Зная, что наш журнал читается как в России, так и в Украине, мы посчитали нужным не печатать в нем всего, что нам рассказали Воронины и другие беженцы. Мы не хотим касаться политики. В эти трагические времена для нас, христиан, главной целью должны стать души и жизни людей, ставших заложниками этой политики. Так делал наш Господь в осажденной римлянами бурлящей бунтами Галилее. Он не занимал ни одну из противоборствующих сторон, а просто служил людям.
Мне кажется, самое страшное, самое опасное для нас сегодня - промолчать, остаться в стороне, не заметить этих людей, их боли, и продолжать заниматься тем, что мы делаем из года в год, а может, даже из века в век. Мне вспомнилась одна история из прошлого. В самом начале своей политической карьеры Гитлер решил навсегда покончить с еврейским вопросом в Германии. Тогда немецких евреев эшелонами везли на смерть в отстроенные концентрационные лагеря. В одном из городов здание кирхи (протестантской церкви) стояло неподалеку от железнодорожных путей. Воскресение. В кирхе идет обычное богослужение. Хор и церковь прославляет Господа. Мимо проходят вагоны с обреченными на смерть евреями. Они кричат, взывая о помощи. И тогда пастор обращается к церкви: «Пойте громче, чтобы их не слышать!»
Очень поучительная история.
Дорога в Изварино необычайно похожа на дорогу в Любавичи…
Все представительства фонда «Эвен-Эзер» в России сегодня открыты для оказания помощи беженцам из Украины. Вы можете это делать самостоятельно, а можете присоединяться к нам и пожертвоать через раздел "Как помочь Израилю"