В поисках ответа на вопрос, присутствует ли у Павла широкое переосмысление иудейских представлений и реинтерпретация ветхозаветных текстов, касающихся вопроса эсхатологического воскресения, следует обратить внимание на самые яркие его тексты, говорящие об этом – 1Кор.15 и 1Фес.4. При рассмотрении этих мест следует учитывать и более широкий контекст посланий апостола.
Кроме определенных вопросов к Фил.1:23, другие тексты Павла указывают на его неукоснительную веру в двухэтапное представление о посмертной участи: Павел верил в воскресение мертвых как в жизнь после жизни, после смерти; лишь между смертью и воскресением праведники пребывают у Бога бестелесно. Апостол Павел, как и евангелисты, оперирует иудейскими понятиями «настоящий век» и «век будущий». В рассуждениях о воскресении мертвых он придерживается фарисейского учения.
Очевидно и другое: Павел, в отличие от иудеев и евангелистов, уделяет большое внимание вопросу преображения «в пришествие» живых, а также новым качествам воскрешаемых тел. Идея преображения (идея «славных тел») почти полностью отсутствовала в иудейских верованиях, ее следует воспринимать как новый элемент. Остается неясным, в каких ветхозаветных текстах Павел видел намеки на преображение; его логика при обращении к метафоре с сеянием также до конца не понятна: в природе при сеянии «восстает» точно такое же тело, с теми же качествами, как и у посеянного, только новое.
В своей риторике Павел всегда отсылает читателя к ветхозаветным текстам, как к вероучительному источнику, его доводы обосновываются иудейскими Писаниями [см. Хейз Р. Отголоски Писания в посланиях Павла. 218-219]. Фил.3:11 – место, в котором апостол говорит о попытке «достичь воскресения мертвых». При первоначальном прочтении создается впечатление, что Павел не был уверен, что будет воскрешен. Правильнее будет понимать это место в раввинистическом ключе: фраза «достичь воскресения мертвых» в иудаизме означала достижения наивысшего уровня святости из трех – уровня кадош. Только пройдя через уровни цадик, хасид и достигнув кадош праведник мог воскрешать мертвых [см. Кушнир А. Цадик, хасид, кадош. http://toldot.ru/audio/lessons/lessons_13006.html]. Способность воскрешать считалась высшим проявлением святости. Употребленный в 12-м стихе глагол «усовершился» (teleiow) лишь подтверждает данное предположение, другими словами, в Фил.3, вероятно, не идет речь об усилиях в достижении воскресения мертвых.
Отвечая на вопрос, верил ли Павел в то, что Будущий Век уже наступил, следует обратиться к 1Кор.7:31: «…мир в его облике уходит безвозвратно». Апостол констатирует окончание старой и ожидание наступления новой эпохи. Это, скорее, аргумент против того, что Павел верил в уже наступивший Новый Век. С другой стороны, верно то, что с воскресением Христа пришли новые, лучшие обетования.
Вернемся к главному вопросу: произошло ли в Павловых посланиях, как заявляют традиционные богословы, серьезное переосмысление сущностных понятий, связанных с будущим Израиля? Прав ли Том Райт, заявляя, что то, к чему стремился Израиль, и воскресение, и национальное возрождение, уже исполняется в жизни верующих? [Райт. Н.Т. Воскресение Сына Божьего. 243] Уверен, для фарисея Савла из Тарса воскресение было неотделимо от национальных чаяний всего Израиля: «избранный народ воскреснет к жизни, а язычники получат по заслугам» [Райт Н.Т. Что на самом деле сказал апостол Павел. 137]. В Гал.6:16 апостол призывает мир Божий и на «необрезанное новое творение» и на «обрезанный Израиль Божий»; речь может идти, скорее, лишь о приоритетах, а не о замещении одного другим.
Самое яркое внимание судьбе Израиля уделено Павлом в известных главах Послания к Римлянам. Эмоциональная окрашенность не оставляет сомнений: Павел по-прежнему любит Израиль и ожидает для него особой спасительной судьбы. Тему «ожесточенного Израиля» в Рим.9-11 апостол начинает самыми строгими заверениями; столь высокая степень заверений в самом начале говорит о том, что Павел понимал: еврейская тема будет болезненной и сложной для восприятия уверовавшими из язычников. В Рим.9:4 Павел говорит, что Израильтянам принадлежат не только заветы, включая и новый (см. Иер.31:31, Евр.8:8), но и обетования. Подразумевал ли Павел, что им принадлежит в том числе и обетование воскресения точно так же, как оно принадлежит патриархам?
Рим.11:15 – важный вывод Павловых рассуждений об Израиле: «Ибо если отвержение их – примирение мира, то что [будет] принятие, как не жизнь из мертвых?» Райт предлагает интерпретировать этот стих с помощью старого эллинистического подхода – аллегории [Райт. Н.Т. Воскресение Сына Божьего. 288]. Впрочем, есть исследователи, настаивающие на буквальном понимании: Бог обещает Израилю воскресение из мертвых. В рассуждениях Райта упор делается на то, что под словосочетанием «весь Израиль» следует понимать «сообщество христиан», а «жизнь из мертвых» – это отказ иудеев от неверия в Иисуса. Логика Райта слабнет, если учитывать, что Павел нигде больше не употребляет термин «весь Израиль» для обозначения Церкви. Уточним, согласно контексту, под словосочетанием «весь Израиль» апостол Павел подразумевает обе части Израиля: ожесточенный Израиль (не веровавшие в Иисуса) и мессианский остаток (уверовавшие в Иисуса). В другом своем высказывании Райт справедливо говорит, что спасение в понимании Павла - это не присоединение к церкви, а «избавление от смерти в воскресении тела» [там же, 252]. Таким образом, Павел в Рим.11:26-27 намекает на воскресение, т.е. спасение от смерти иудейскому миру, включая и ожесточенную часть, через снятие с них грехов Мессией, «приходящим от Сиона».
1Кор.15:12-30.
В начале 15-й главы мы встречаем важное словосочетание – «…по Писаниям». Это еще раз говорит о том, что все высказанное Павлом, так или иначе, должно было быть предречено в Иудейских Писаниях. Дальше Павел говорит коринфянам о воскресении Христа и о том, что этот факт был засвидетельствован многими очевидцами. Следующий шаг в логике рассуждений: «если Христос был воскрешен…, то как могут некоторые из вас говорить, что нет воскресения мертвых?» (ст. 12). Очевидно, речь идет об эсхатологическом воскресении, после которого воскресшие, как и Иисус, больше не умрут.
Сложным для понимания является вывод Павла о тщетности веры без воскресения мертвых (ст. 14, 17). Логика обретает смысл только в представленной Павлом связке: нет воскресения Христа – нет прощения грехов. Сама взаимосвязь этих понятий не очевидна: прощение грехов приносила смерть жертвы, а не ее воскресение; для прощения нужно было пролитие крови Агнца Божьего, Его заклание. В своей логике Павел мог иметь в виду следующее: если не было воскресения, то и вся история с Иисусом – выдумка, а значит, не было ни пролития, ни принятия искупительной крови.
С другой стороны, логика могла быть иной: есть грех – есть смерть и нет воскресения, т.к. «возмездие за грех – смерть» (Рим.6:23). Нет греха – нет смерти, должны воскреснуть. Если Христос воскрес, значит, он искупил грех, и не осталось причин, чтобы смерть Его держала; если Христос не воскрес, то удерживать Его мертвым может только одно – по-прежнему неискупленный грех. В данном случае, воскресение выступает как показатель. Верующим в Коринфе Павел хочет сказать, что воскресение – это избавление, прежде всего, от смерти, а не от греха: «Смерть пришла через человека, так и воскресение мертвых – через человека. <…> Последний же враг истребится – смерть» (ст. 21, 26). В свою очередь, понятие смерти малоприменимо к душе, а только к телу, отсюда и обязательность воскресения.
Воскресение мертвых – это проторенный Самим Иисусом путь в Новый Век: «Христос действительно встал из мертвых – первым из умерших» (ст. 20). Отметим, что здесь Павел использовал греческое существительное aparhe – «начаток», «первинки», «первый сбор». У любого иудейского читателя этот термин вызвал бы ассоциацию с иудейским праздником Первого Снопа (Сфират ха-омер, см. Лев.23:9-14). Думается, это и имел в виду Павел. Если вспомнить, что воскресение Иисуса произошло не в Пасху (Пасха – это один вечер 14-го нисана), а на третий день, т.е. в праздник Первого Снопа, то становится очевидным пророческий смысл этого праздника: именно Сфират ха-омер указывает на воскресшего и вознесшегося Мессию, а не Пасха, как принято считать. Возможно, воскресшие иудейские праведники из Мф.27:51, о которых мы говорили прошлый раз, и были частью «первого снопа» воскресших. Основная жатва совершалась после наступления Пятидесятницы (Шавуот), т.е. через определенный промежуток. Павел апеллировал к пророческим оттенкам иудейских праздников. Такие рассуждения позволили апостолу уверенно говорить о двухэтапном воскресении – сначала Первенец-Христос – первый сноп, затем христовы – основная жатва.
В 23-м стихе мы видим, что воскресение христовых произойдет лишь при Его парусии, пришествии. Как будет происходить пришествие Христа, Павел детальнее говорит в 1Фес.4, а вот связка «Начаток-Христос и христовы» наталкивает на вопросы. Прежде всего, Павел не мог отказаться от исторического значения титула Христос – Мессия, Помазанник, потомок Давида, Царь Израиля. В противном случае, усилия апостола прояснить в Иерусалиме у еврейских апостолов ситуацию с правом уверовавших язычников верить в еврейского Мессию выглядели бы странно (см. Деян.15). И тут внимание: Павел под «христовыми» мог подразумевать тех, кому наравне с их патриархами принадлежали «право на обетования» (Рим.9:4) и «неотъемлемое призвание» (Рим.11:28-29), а не одних только уверовавших и привитых к природной маслине язычников. В понятие «христовы», т.е. те, кто принадлежат Мессии, апостол не мог не включать и христов народ, народ Мессии, т.е. праведный Израиль.
Получается, под «воскресением христовых» допустимо понимать и воскресение праведного Израиля, возглавляемого, согласно указаниям Самого Христа, еврейскими патриархами и иудейскими пророками (см. Мф.8:11, Лк.13:28). Стихи 24 и 25 не менее загадочны, в них Павел кроме прочего, говорит о Царствовании Христа, а в стихах 35-55 апостол рассуждает о новых качествах тел воскрешаемых и преображении живых в пришествие. Это очень важные и взаимосвязанные между собой элементы. Отчасти мы уже касались их в предыдущих статьях, детальное же их рассмотрение пока оставим до следующего раза. Пока скажем лишь, что восхищение Церкви, встреча и пребывание с Христом в воздухе и новые славные тела – это звенья одной цепи.
1Фес.4:13-18.
Сперва обратимся к короткому отрывку из 1-й главы послания: «…как вы обратились к Богу от идолов, служить Богу… и ожидать с небес… Иисуса, избавляющего нас от грядущего гнева» (ст. 9-10). Обращаясь к бывшим язычникам-идолопоклонникам, Павел обещает им через веру в Иисуса избавление от грядущего суда. В иудейском понимании того времени, включая и евангелистов, грядущий гнев и суд – это удел языческого мира; именно на них он и должен был обрушиться. Павел, как и Иоанн (Ин.5:24) в рассматриваемом тексте обещает уверовавшим язычникам избавление от Суда над народами (см. Иоиль 3:1-3; Мф.25:31-46; Пс.66:5; 95:12-13).
Говоря о важном Павловом тексте 1Фес.4:13-18, Том Райт пишет: «Формулировки, характер аргументации и основополагающее повествование четко показывают, что здесь мысль Павла вращается в круге представлений о воскресении в иудаизме Второго Храма… – это позиция фарисеев» [Райт. Н.Т. Воскресение Сына Божьего. 238-239]. В 13-м стихе Павел называет умерших «спящими» – это устоявшаяся иудейская метафора. Отметим, в рассматриваемом тексте нет указаний на то, что христовы будут взяты на небо, хотя некоторые переводчики и пытаются придать такой смысл. Напротив, есть указание, что Господь сходит с неба, а затем живые и воскресшие выхватываются с земли для встречи с Мессией в воздухе (eis aera).
Подразумевал ли здесь Павел воздух как среду (мир, место) бывшего демонического пребывания либо просто нижние слои атмосферы или еще что – это вопрос, находящийся за рамками темы. Пока остается загадкой и дальнейшая судьба «выхваченных» с земли; по крайней мере, тексты Павла не дают на этот счет прямых ответов. Скажем лишь, что мы имеем здесь фразу «kai hutws pantote sun kuriw esimetha» – «и так [т.е. таким образом] с Господом будем». Обращает на себя внимание тот факт, что в отличие от 1Кор.15 в 1Фес.4 Павел вообще не говорит о преображении. Либо этот вопрос для апостола был второстепенный, что вероятнее всего, либо Павел считает, что в указаниях на «выхватывание» с земли, встречу и пребывание «в воздухе» – во всем этом достаточно намеков на новые качества тел.
Упоминания о последней трубе, которые встречаются и в 1Кор.15, и в 1Фес.4 – это также ярко иудейский элемент. В еврейской традиции именно труба определяла и определяет окончание одних периодов и начало других. В Лев.23. находится указание на еврейский праздник «Йом Труа» – праздник труб. Именно звук трубы ознаменовывал окончание сбора всего урожая, и тем самым завершение природного цикла. Слова Павла о последней эсхатологической трубе – это явная аллюзия на иудейский праздник труб; Павел подразумевал окончание Этого Века.
Можно ли из рассматриваемого отрывка 1 Фес. 4 судить о тех, кого ждет добрая участь «быть с Господом», а кого нет? Формулировки Павла на этот счет размыты; 13-й стих дает лишь одно определение: «остальные, не имеющие надежды». Вспомним, что фразу из Рим.11:17 «su… enekentristes en autois...» следует переводить как «ты… был привит в них», или «среди них», а не «на их место», т.е. уверовавшие язычники прививаются в праведный Израиль, а не вместо его. Если судить с позиции этой новой перспективы, тогда определение из 1Фес.4:13 «не имеющие надежды» может указывать не на всех иудеев подряд, а на нечестивых евреев и на безбожный мир. По крайней мере, границы остаются неясными: либо эти границы очевидны для аудитории, либо Павел просто не придает этому значения и не ставит такой цели.
Выводы по посланиям Павла.
Павел опирается на главные элементы: он верит в воскресение Иисуса и, как следствие, верит в ожидаемое воскресение для всех, кто принадлежит Мессии. Справедливо высказывание Н.Т. Райта о том, что «Бог Израиля совершит для отдельного человека то, что, как Израиль всегда надеялся, Он совершит для народа в целом» [Райт. Н.Т. Иисус. Надежда постмодернистского мира. 142]. Рассмотренные тексты Павла дают твердую надежду для уверовавших из язычников: привившись к Израилю, они избегут грядущего на языческие народы гнева, а главное, уверовавшие язычники сонаследуют иудеям право на воскресение! Верно и то, что Павел прямо не говорит о лишении права на воскресение природных сынов царства. Высказывание исследователей о том, что Иисус положил конец изгнанию Израиля и, что «весь рассказ об Израиле, от Авраама до плена и далее, обрел завершение в Иисусе» [там же, 142], нельзя признать истинным. В исследуемых текстах Павла присутствует идея, представленная и в работах евангелистов: Царство Авраама, Исаака и Иакова еще не наступило. В Рим.11 Павел говорит, что спасение всего Израиля, включая ожесточенную часть, произойдет, но лишь в пришествие «Избавителя с Сиона». Павел развивает эту мысль в 1Кор.15, указывая, что Мессии еще только надлежит установить Мессианское Царство, которое начнется с воскресения христовых и продлится до конца Века Сего.
В посланиях апостола находит отображение мысль, что все необходимое для «оправдания верующего» совершено во Христе. Однако все совершенное Христом в его первое пришествие, включая смерть и воскресение, ожидает не менее значимое продолжение во втором – воскресение мертвых. Добавляя к этому то значимое место, которое занимает в Послании Римлянам, да и в сердце Павла тема будущего Израиля, все это не позволяет говорить о том, что Бог уже совершил для Израиля все, что обещал. Надо полагать, что определенного свершения ожидают не только ветхозаветные пророчества и обетования, но и сам ветхозаветный народ во главе с патриархами. Большое внимание приковывает к себе вопрос «новых тел», который не находит явных параллелей ни в ветхозаветных текстах, ни в иудаизме Второго храма, ни в Евангелиях. Напротив, в отличие от текстов евангелистов и пророчества Даниила, у Павла никак не представлен вопрос воскресения грешных для наказания.
Заключение.
Рамки исследования были определенным образом очерчены: мы не рассматриваем вопрос воскресения вообще, а только воскресение мертвых в конце времен. Вопрос эсхатологического воскресения занимает определенное место в ожиданиях современного христианского мира и уходит корнями в древнеиудейские представления. В свою очередь раннее христианство обильно черпало свои идеи из иудейской религиозной традиции и почти единодушно провозглашало веру в воскресение, в которое язычники в основной своей массе не верили. Представления об ожидаемом будущем первых иудео-христиан не соответствовали ни языческим взглядам с их бесплотным пребыванием душ в вечном эфире, ни саддукейскому скептицизму, отвергающему любое загробное бытие. Во всем корпусе новозаветных книг присутствует «постоянное утверждение новой воплощенной жизни» [Райт. Н.Т. Воскресение Сына Божьего. 234].
Вера в воскресение была для всего зарождавшегося христианства общим религиозным представлением с выраженным фарисейским характером. Именно фарисейское учение об эсхатологическом воскресении праведных иудеев получило свое отображение в текстах Павла, а затем и в трудах евангелистов. Фарисеи верили, что воскресение – это не жизнь бесплотной души после смерти, а воскресение тел после периода бестелесной жизни после смерти. С другой стороны, воскресение было теснейшим образом связано с установлением Царства Божьего на земле, о чем, как видно из рассуждений первой части, явно свидетельствуют тексты евангелистов (см. часть 1). Именно потому, что Царство Божье устанавливается на земле, и была так важна вера в обязательное воскресение тел: воскресение происходит не для небес, мертвые воскресают для жизни на земле. Еще один неотъемлемый элемент иудаизма Второго Храма: эсхатологическое воскресение было тесно связано с национальным восстановлением еврейской государственности. Понятие Царства Божьего было неотделимо от понятия Царства для Израиля, при своем пришествии Мессия должен восстановить монархическую власть Сынов Давида.
Пророчество Иезек.37 символизировало наступление новой эры и в буквальном смысле являлось одним из главных элементов вероучения. Иудеи верили, что, когда Яхве вернет Израилю свое благоволение, Авраам, Исаак и Иаков, а с ними и весь Божий народ, включая мучеников, отдавших жизнь за Царство, вновь обретут тела и воскреснут к новой жизни с Богом в возрожденном земном мире. Евангельские тексты хорошо гармонируют с представленной картиной: в Грядущем Царстве будут восседать воскресшие еврейские патриархи и иудейские пророки. Если Иисус – Лев из колена Иудина, т.е. легитимный иудейский правитель, то что поменялось после Его воскресения? Перестал ли Он быть отраслью Давида? Утерял ли Он право и обязательство на воцарение в Израиле?
Возвращаясь к вопросам эсхатологического воскресения, следует признать, что этот вопрос не столь актуальный в христианском мире; ему уделяют удивительно малое внимание. Для христиан не столь важно, будут ли их тела обязательно воскрешены, достаточно веры в то, что после смерти душа христианина уже находится с Богом в «небесных обителях». Не думаем мы и о воскресших еврейских патриархах. Такая эсхатология корнями уходит в гностическо-платонические идеи о бесплотном бытие души. Для современного же иудея и тем более для иудея периода Второго Храма ситуация противоположная: воскресение обязательно должно быть, иначе не произойдет обещанного исполнения ветхозаветных обетований и полноты Мессианского Царства на земле. Поэтому воскресение было и остается исключительно иудейской мыслью в христианском богословии.
Что происходит с этими иудейскими представлениями в текстах Павла? «Переосмысливает ли он Тору настолько решительно, что, по сути, ниспровергает ее»? [Хейз Р. Отголоски Писания в посланиях Павла. 217] Большинство исследователей, включая и Райта, пытаются подчеркнуть идею о том, что в Павловых интерпретация практически отсутствует иудейская перспектива восстановления Царства Израильского. Да, отчасти такие обвинения оправданны. Однако верны ли выводы богословов о том, что Павел отказался от старых представлений? Действительно ли Павел, как «фарисей из фарисеев», кардинально перечеркнул фундаментальные иудейские «чаяния воскресения мертвых» (см. Деян.23:6)? Произошло ли их вымещение?
Методологически, наши рассуждения строились на априорном утверждении новой перспективы: Павел был и оставался иудеем фарисейского толка. Свои выводы он строит, опираясь исключительно на корпус ветхозаветных текстов. Однако перед Павлом встает новый не только для него, но и для всего зарождавшегося иудеохристианства вопрос – судьба обращенных язычников. Соотнося тексты Павла с летописью Луки, становится ясно, что для Павла это была непростая задача: необходимо было найти гармоничное место язычникам в «Старых Текстах». Уверовавшим язычникам нужно было дать надежду на будущее. И лучший ответ Павла – это откровение о воскресении всех христовых.
Павел не идет путем перечеркивания старых идей: апостол расширяет и дополняет старые идеи новыми. В письмах апостола нет отрицания иудейской эсхатологии; для самого Павла все остается по-прежнему: еврейский вопрос занимает свое почетное место. Степень заверений, с которых Павел начинает тему евреев в обращении к уверовавшим язычникам Рима, указывает, что апостол хорошо понимал: тема будущего Израиля будет болезненной и трудной для их понимания. Эти вопросы не входили в круг актуальных проблем неофитов из греко-римского мира.
В то время как судьба праведных иудеев ясна – им по праву принадлежат обетования и неотъемлемое призвание, рассуждения 1Кор.15 и 1Фес.4 как раз посвящены вопросам будущего уверовавших язычников. И хотя о многом, касающемся исполнения святых обетований к Израилю, Павел не пишет, это молчание не было знаком отмены Божественных обещаний. В своих пасторских наставлениях Павел не ставит задачи дать верующим язычникам исчерпывающего вероучения. Он отвечает только на узкий круг актуальных для них вопросов, остальные просто остаются вне его посланий. Да и зачем об этом говорить, если об этом уже все сказали ветхозаветные пророки?
Апостольские требования из Деян.15:20 – это было далеко не все, что апостолы хотели от греко-римских христиан, но никаких пространных наказов они не дают, не было такой надобности, все это есть в Торе: «…ведь Закон Моисея издавна возвещается в каждом городе и каждую субботу читается вслух в синагогах». Еще раз скажем, Павел идет тем же путем, он отвечает только на некоторые насущные вопросы и не пытается разъяснить язычникам старые прописные истины - оставалась возможность желающим прояснить что-либо при субботнем чтении Торы в синагогах. С другой стороны, отказ от Торы и Пророков вел бы к утере легитимности Павловых посланий. Здесь будет уместный цитата Р. Хейза: «Представление о том, что Павел утратил интерес к истории народа [Израильского – А.Е.] и мира решительно противоречит апокалиптическим мотивам у него, особенно рассуждениям в Послании к Римлянам, где участь мира… и Израиля – чрезвычайно важные темы. И уж тем более, представление о том, что Павел стремился утвердить собственную независимость от традиции Израиля – вопиющий анахронизм».
Ветхозаветные праведники и патриархи, жившие и умершие до Христа, не лишены полноты во Христе и права быть воскрешенными. Если это так, то дает ли подобный вывод право ожидать подобного отношения к умершим иудейским праведникам последних 2-х тысячелетий? В некотором отношении их участь и положение по отношению к Иисусу в этическом, культурном и историческом понимании вопроса была даже сложнее участи живших в до-христов период: иудеи переживали жесточайшие гонения со стороны христианского мира, видя в христовых образ врага.
Многие вопросы остаются неотвеченными, представленная картина эсхатологического воскресения пока далека от приемлемой гармоничности. На следующем витке рассуждений нам необходимо будет поговорить о двухэтапности пакибытия в текстах Нового Завета. Именно так Грядущий Век представлен и у иудеев.