Call of Zion

Евреи на территории современной Центральной Азии впервые появились в III–IV вв. н. э., после чего за долгие годы длительного проживания в регионе, особенно в условиях достаточного отдалённого существования от остальной части еврейского народа, сформировались в субэтнос бухарских евреев. Сегодня их в мире насчитывается порядка 220 тысяч человек, большинство из которых проживает в Израиле и США. В современном Узбекистане бухарских евреев осталось меньше 500 человек, расселённых по разным городам этой центрально-азиатской республики (в Ташкенте – 200 чел., в Бухаре – 138 чел., в Самарканде – 50 чел., в Коканде – 20 чел., в Фергане – 30 чел., в Хиве – 20 чел.). Очевидно, что когда-то богатая и заметная еврейская община Центральной Азии сегодня фактически завершает свою историю пребывания в регионе, переселившись практически полностью на Запад. О причинах этого явления и о судьбе бухарских евреев мы поговорили с хазаном Ново-махаллинской синагоги Бухары Лазарем Боруховым.

Лазарь Сулейманович, скажите, что сегодня демографически представляет собой еврейская община Бухары?

Л. Б.: Обычно численность евреев измеряют не отдельными людьми, а семьями. Сегодня в Бухаре насчитывается около 50 семей бухарских евреев, численность которых неуклонно сокращается в результате отъезда.
Второй очень большой проблемой для евреев Узбекистана является дефицит невест. Мы придерживаемся этноконфессионального принципа при создании семьи, что ограничивает выбор партнёра для создания семьи.

А возможность заключения межнационального брака бухарские евреи не рассматривают?

Л. Б.: По религии нам запрещено жениться не на еврейках (не иудейках). Вопрос гиюра (перехода нееврея в Иудаизм) в условиях Узбекистана не решается, такое практикуется только в Израиле. У нас нет такого раввина в стране, чтобы он организовывал процедуру принятия гиюра.

Для еврейского населения Бухары свойственно противостояние двух синагог новой и старой махалли (квартала). С чем это связано?

Л. Б.: У нас две общины и, соответственно, два директора. Это, во-первых. А во-вторых, в синагоге старой махалли очень сложно собрать миньян – 10 мужчин для организации коллективной молитвы согласно требованиям иудаизма. Во время шаббата или по праздникам общине синагоги старой махалли ещё удаётся собрать миньян, но в обычные дни это весьма затруднительно. При этом ходить в нашу синагогу новой махалли они не хотят. Тут, скорее всего, просто действует традиция: много поколений они ходили в свою синагогу, а мы – в свою. И ходить в одну общую, но не свою синагогу ни одна из общин не хочет, считая это своего рода изменой своим предкам.

Получается, что это противостояние между общинами носит больше личностный характер из-за амбиций руководства синагог?

Л. Б.: Получается, что да.

Как известно из исторических источников, в Бухаре в еврейской махалле, как в старой, так и в новой, до революции было 13 синагог. В советское время они использовались под различные муниципальные учреждения (детсады, школы и др.). В постсоветский период бухарским евреям были возвращены 2 синагоги: «старо-махаллинская» и «ново-махаллинская». А остальные 11 по-прежнему продолжают использоваться, как и в советское время, в качестве детсадов или школ. Что мешает бухарским евреям вернуть эти синагоги?

Л. Б.: Если у нас проблемы с «наполняемостью» прихожанами двух синагог, то куда уж нам ещё одиннадцать молельных домов?! Еврейская община Бухары вполне обходится теми действующими сейчас синагогами, что мы имеем. Если мы обратимся к властям Узбекистана и они нам вернут все наши молельные дома, то большинство из них будет стоять пустыми. Зачем нам это? А так они используются в качестве, к примеру, детских садов, т. е. в благородных целях.

Каковы у бухарских евреев взаимоотношения со светскими властями Узбекистана?

Л. Б.: Власти стремятся нам помочь и идут всегда навстречу. Это было и в случае возврата синагог, которые мы просили вернуть, это было и при открытии еврейской школы, когда сам хаким (мэр) Бухары поддерживал нас в этом начинании. Никакого государственного антисемитизма в современном Узбекистане нет.

Но если нет антисемитизма на уровне государственной политики в Узбекистане, то, может быть, он имеется среди простого мусульманского населения?

Л. Б.: На бытовом уровне мы не испытываем проявлений антисемитизма. Наоборот, мы сталкиваемся с ситуацией, когда местное мусульманское население сожалеет по поводу того, что многие бухарские евреи уехали и продолжают уезжать из Узбекистана. Для Бухары и Самарканда вообще характерны комплиментарные отношения между евреями и мусульманами: мы ходим друг к другу в гости, на свадьбы и другие мероприятия. Совершенно нормальной считается в Узбекистане практика взаимных поздравлений с религиозными праздниками, когда мусульмане поздравляют евреев, а евреи мусульман с торжественными датами Иудаизма и Ислама. Например, многие бухарские евреи спокойно по улицам ходят в кипе, и никаких косых взглядов или шептаний за спиной нет. Наоборот, тот факт, что мы не стесняемся ходить в религиозной одежде, вызывает уважение к нам со стороны мусульман.

Влияет ли как-то арабо-израильский конфликт на взаимоотношения бухарских евреев с мусульманами в Узбекистане?

Л. Б.: Никогда эта тема в еврейско-мусульманских взаимоотношениях в современном Узбекистане не поднималась. Либо тут сказывается то, что эти события происходят далеко от нашей страны и потому не актуальны для местных мусульман, либо есть понимание у тех же узбеков или таджиков, что бухарские евреи живут рядом, бок о бок, и не стоит из-за арабо-израильских противоречий на Ближнем Востоке ссориться со своими соседями.

Если посмотреть на двух раввинов Бухары, то видно, что они оба являются людьми весьма преклонного возраста. Насколько необходима ротация кадров иудейского духовенства в Узбекистане?

Л. Б.: Если через некоторое время евреев в Бухаре не останется, то и необходимости в новой смене раввинов не будет. У бухарских евреев духовный сан, как правило, передаётся по наследству. Но как быть с тем, что у сыновей раввинов также сильно миграционное настроение?

Имеются ли случаи возврата бухарских евреев обратно на место жительства в Узбекистан?

Л. Б.: Случаи ериды (возврата евреев в страну исхода) в Бухаре встречаются. Скажем, здесь имеется несколько семей, которые вначале репатриировались в Израиль, но, пожив там некоторое время, вернулись обратно в Узбекистан. Основная причина такого возвращения – трудность адаптации к жизни западного государства и ностальгия по своим родным местам. Однако количество вернувшихся несопоставимо меньше количества уехавших навсегда.

Не приведёт ли такое развитие событий в Узбекистане к той ситуации, как мы видим сейчас в Афганистане, где когда-то проживало 50 тысяч евреев, а сегодня на всю страну всего один, который следит за еврейским кладбищем и двумя синагогами Кабула?

Л. Б.: На мой взгляд, той еврейской жизни, которую ещё можно увидеть сейчас в Узбекистане, уже в ближайшем будущем не будет. Через десять лет в Бухаре не останется ни одного еврея. Так что история пребывания евреев в Узбекистане может закончиться точно таким же финалом, как и в Афганистане. Большинство бухарских евреев пожилого возраста уедут к своим детям в США или Израиль, а еврейская молодёжь не видит здесь возможности создать семью. Основная проблема, как я уже говорил, для молодых бухарских евреев – это дефицит невест. Немногочисленные еврейские девушки Бухары к моменту совершеннолетия оказываются сосватаны за своих соплеменников из США и Израиля.

Дело в том, что живущие там бухарские евреи с удовольствием женятся на еврейских девушках Узбекистана, считая их более воспитанными на основе традиционных семейных ценностей и более скромными, чем их ровесницы, живущие, например, в Бостоне, Нью-Йорке или Иерусалиме. Сами мужчины из числа бухарских евреев США и Израиля отмечают, что бухарско-еврейские девушки испытывают на себе «тлетворное влияние западной культуры», в результате чего отходят от наших патриархальных традиций. Поскольку бухарские евреи строго придерживаются этноконфессионального принципа при создании семьи (невеста должна быть только бухарской еврейкой), это затрудняет возможность нашим парням в Узбекистане жениться. В итоге молодые евреи, не видя перспективы создать семью в Узбекистане, уезжают в США или Израиль, где женятся, а после интеграции в новых странах при поддержке местных бухарско-еврейских общин забирают своих родителей к себе на постоянное место жительства.

В Бухаре, хоть мы и говорим о 50 проживающих в ней еврейских семьях, совокупно насчитывается всего 138 человек – это в общей сумме, где молодых и не состоящих в браке где-то около 30 %. Ну и как мы сможем создать семью при таком ограниченном выборе, при том, что девушки, как правило, уже все на выданье и засватаны за живущих за рубежом женихов? И, понятное дело, молодые еврейки Бухары отдают предпочтение женихам из США или Израиля, потому что жить в Узбекистане из-за сложной социально-экономической ситуации они явно не хотят. Да и американские и израильские женихи, как правило, не бедные люди. И что тогда остаётся делать молодым бухарским евреям? Искать невесту в США или Израиле. Но какая девушка из этих стран захочет переехать жить в Узбекистан?! Поэтому и молодые бухарские евреи уезжают в США или Израиль, где женятся на тамошних бухарских еврейках. В сухом остатке мы получаем, что в Бухаре не остаётся молодых семей бухарских евреев. Община исчезает и исчезнет. И в этом нет никакой вины ни властей Узбекистана, ни местного мусульманского населения, которые к нам относятся очень хорошо. Это просто жизнь!

Раис Сулейманов